Обо мне:

МНЕ НЕ БОЛЬНО
(Из цикла ВЛАСТЬ И ЛИКИ ЖЕНСКОГО Я)

Ольга В.
МакКарен

* * * * *
Холод....
Вымерзшие умы....
Город -
белое царство тьмы.
Мне бы
стылый полночный мост
В небо -
черное царство звезд.

Говорят, Мужчин на земле мало.
А сильных Мужчин, пожалуй, нет вовсе. По крайней мере, мне их встречать не доводилось. А жаль....

Он фотограф. Он преуспевающий фотограф. Десять лет назад он предложил мне сниматься "ню"....

Я пришла в его студию, нервничая до холодка в спине.
Я знала, что его предложение было продиктовано простым любопытством: как эта умная, респектабельная, претендующая на аристократизм дамочка будет вести себя перед камерой, да еще в чем мать родила. И думаю, с надеждой посмеяться. Он ведь, по сути, не знал обо мне ничего. Но что-то древнее и глубокое, живущее во мне, повелело его наказать за легкомыслие мимоходом касаться запретного. Он лишь предложил....

Я пришла в его студию. Это было зимой. Пушистая песцовая шубка, подарок отца, придавала уверенности и уютно согревала.

Он вышел в коридор, чтобы дать мне раздеться в одиночестве.

Я быстро сбросила с себя все.
Потом, схватив шубку, укуталась в нее и стала ждать.
В студии было холодно. И тихо.
Белые стены. Антикварная мебель.
Матовые лампы на длинных штангах обливали и мебель, и стены ровным прохладным светом.
Казалось, что здесь погибают от холода.
Нелепая мысль, но она не оставляла меня и тревожила.
Лишь шубка, в тепло которой до боли цеплялись пальцы, дарила уют и терпенье.
Я не знаю, как долго сидела в углу на диване старинной работы в ожидании начала....

Он вошел, деловитый, сверхопрятный и застегнутый на все пуговицы. С нагловатой уверенностью приблизился и одним движением снял мою верную пушистую защиту.
О, миг !!!
Паденье в пропасть, вдох и возвращенье.
Такое знакомое и острое чувство, такой покой....
Его Желание - Зов великого и древнего праздника Жизни. Оно вошло в студию. Оно согревает меня и успокаивает. Мы меняемся ролями. Мы оба знаем, что теперь я полная хозяйка положения, хотя правила игры определил он. Раньше. До того, как к нему пришло Желание.

Правила определены, и он вынужден взять в руки камеру. Он вынужден начать снимать.
Я послушно выполняю его указания, ложусь, встаю, поворачиваюсь. Но все это уже, как во сне. Я пью его желание и уплываю в страну заветной тьмы. Откуда-то издалека мерцают его приказы: "Сядь на стул! Расставь ноги! Встань! Прогнись! Опустись на колени!..."
Я послушна. Я сама покорность. Но я знаю, что он не посмеет приблизиться. Я так хочу. А остальное - правила игры. Он может отдавать приказы, потому что в его руках камера. И все...
"Снова сядь на стул! Руками держись за сиденье!"...
Напряжение растет. Пространство вокруг начинает вибрировать, погружая меня в сладкий зной. Дыхание перехватывает. Но я послушна, я не нарушаю правил - и потому мое царство зноя в полной, в ледяной безопасности. И мне не больно....

"Ну, все, я устала, " - эти слова абсолютной слабости значат лишь то, что его желаньем я насладилась, напилась всласть и уйду, заставив помнить обо мне, как о потере, до конца дней....

Я одета. Братский поцелуй на прощанье, вот и все, на что он имеет право...

А снимки ушли на конкурс и получили первое место...

Он фотограф, причем преуспевающий фотограф. Десять лет назад он предложил мне сниматься "ню", но не посмел стать сильным...

В этот день я была без машины. Вечер случился теплый и томный, настоящий июльский вечер. Я стояла на остановке автобуса. Стояла и думала, что купить себе к ужину по дороге домой.
Странное ощущенье ворвалось в плавный ход моих мыслей и заставило оглянуться. Я встретила удивленный, но знакомый взгляд и никак не могла вспомнить, кому он должен принадлежать.
"Привет, сколько лет - сколько зим! А я-то думаю, чьи такие знакомые ножки!..."
Я его все-таки узнала. Узнала и обрадовалась.
Боже, после всех неприятностей последнего месяца, после всех утомительно вульгарных скандалов, вот так нечаянно и кстати встретить старого симпатичного знакомого.
"Ты домой? Давай провожу."....
Мы долго едем вечерним автобусом, мило болтая ни о чем; не торопясь, шагаем от остановки к моему дому и наконец оказываемся в моей квартире. Я, как положено, извиняюсь за неприбранность, за довольно пустой холодильник, за незвонки столько лет. Суечусь - и на журнальном столике появляется бутылка хорошего французского бордо, печенье и мои любимые хрустальные бокалы. Я благодушно настроена. Намеренья прозрачны и невинны: бокал вина, на скорую руку чай с печеньем, прощальные "Спасибо! Пока!", поцелуй в щечку и щелчок замка закрывающейся за запоздалым гостем двери.
Мы выпиваем по глотку за прошлую удачу на конкурсе, вспоминаем общих знакомых, но в комнату уже вошло Оно - его Желание. Оно вошло, и ответный легкий озноб по спине вернул яркость моим воспоминаньям.
Странная смесь потребности прощенья за прошлое и новой мести на будущее, мести за все обиды всех женщин мира, охватила мое существо.

Десять прошедших лет одарили меня. Было счастье, был успех, была верность и было предательство. Сердце пылало и леденело. Было больно. Было многое, многое, многое. Не было, пожалуй, лишь повода вспоминать ту историю со съемкой "ню".
А вот теперь моя память проснулась и вытолкнула в мир моих чувств несуразную жажду реванша над собой, реванша за свою собственную победу.

Да, в прошлом мне все удалось. Он запомнил. Запомнил мое полновластие, столь похожее на покорность. Запомнил немыслимый, необъясненный мужской провал, увенчавшийся в итоге профессиональным триумфом. Он запомнил меня, запомнил не разумом, а самой мужской сутью. Запомнил - и это было великолепно.
Милый пустой треп иссяк сам собою.
Мы сидели по разным углам большого дивана. В комнате царил полумрак. На журнальном столике кичилась своей знатностью недопитая бутылка, а у стены напротив мерцал экран телевизора, который работал так, по привычке.
"Надеюсь, ты сегодня не торопишься...."
Вкрадчивый звук моего голоса по-змеиному вполз в теплую атмосферу перехода летнего вечера в ночь, удушив настроение благодушия.
"Вообще-то, мне рано вставать. Завтра съемка. И добираться...."
О, да - он запомнил. Запомнил провал и не хочет повтора...
"Что ж, как знаешь...."
Не ставя бокала, я лишь уютно подобрала под себя ноги и прижалась к спинке дивана.
Я жду. Любимое шелковое платье нежной прохладой ласкает плечи, и мне спокойно. Я нравлюсь себе, а ему еще больше.
Я ведь знаю, что Оно здесь, его желание - Зов великого и древнего праздника Жизни. Оно держит его. Оно на моей стороне.
Я пью это желание и уплываю в страну заветной тьмы. Но слышу я и понимаю все. Ледяной покой заполняет мне сердце. Нет и намека на трепет или волнение.
Мы сидим на одном диване. Мерцает телеэкран. А мое детски обиженное выраженье лица и поза беззастенчиво лгут, будто мне не плевать, уйдет он сейчас или останется на ночь.
Мы все сидим на одном диване, молчим.
Мы молчим, а мои пальцы поглаживают граненый хрусталь бокала. Напряженье растет. И порой перехватывает дыханье. Мы оба знаем уже, что нечто древнее, глубокое, грубое заполняет комнату. Пространство вокруг начинает вибрировать. Этого хочу я, деловая, умная, и все претендующая на аристократизм дамочка. Я так решила. Раньше. Когда в дом вошло его желание.
Он нервно, но бережно касается моих холодных ладоней, отбирает бокал и осторожно ставит на стол.
Мерцает телеэкран, тихо звучит музыка, но все уже, как во сне.
А я продолжаю молчать. Мое неожиданно оледеневшее сердце тоже молчит, но ему об этом знать незачем.
Я молчу, я упиваюсь его желаньем, я сама готова снять мою шелковую защиту.
Я молчу, ощущая касанья чужих горячих рук.
Молчу, а воздух заполняется запахами ночи и прерывистым дыханьем, похожим на шепот, на немые просьбы: "Дай руку.... Прогнись.... Опустись на колени...."
Я слышу и понимаю все. Я понимаю, что мой ночной гость лишь свидетель, а не участник событий. Это часть музыки, это мой сон. Это моя месть и мое прощение. И никого нет в доме, кроме меня.
"Встань.... Сядь на стул.... Руками держись за сиденье...."
Это я отдаю себе немые приказы. Я послушна. Я сама покорность. И мне не больно....
"Снова встань на колени...."
Да, он еще здесь. Он, кажется, фотограф. Десять лет назад он предложил мне сниматься "ню", но десять лет назад он не посмел стать сильным.
Увы, теперь это неважно. Все решено заранее. Раньше. Когда в дом вошло Желание. Я отдана ему, я пью его по воле неба и по велению вселенской власти Женщины.
Я часть ее, послушная часть. Я сама покорность....
Пространство плывет и качается. Во мне и вокруг туман, во мне и вокруг хороводы ароматов и звуков....
Зной ночи уже нестерпим. Я задыхаюсь, я гибну, я умираю. Лютый холод межзвездных просторов пронзает меня насквозь.
О, миг !!!
Паденье в пропасть, вдох и возвращенье....
Такое знакомое острое чувство, такой покой....
И сердце. Ледяное сердце молчит....
Теперь он мой раб навсегда. Но главное, мне не больно....
"Все, я устала, " - эти слова абсолютной слабости значат, что я насладилась, напилась всласть желаньем, что наконец дарю ночному гостю право забыть о себе. Это мое прощение. Это мое прощание.

"А знаешь, это что-то! Я хочу снимать тебя снова."
О, нет! Все уже в прошлом. Пора и забыть.
"Иди, тебе рано вставать. Завтра съемка..."

Я одета.
За моим окном затих спящий город.
В моем окне видны звезды, золотые слезинки ночного неба.
А я не плачу, мне не больно.

Я прогнала его. Я простила его, его прошлую и будущую неверность любящим его женщинам, его невольные и придуманные обманы, его новую самоуверенность и старое глупое самодовольство.

Да, я обманула его. Обманула ему во благо. Пусть он думает теперь, будто меж нами все случилось, и я хоть миг, но принадлежала ему. Пусть думает теперь, что получил меня и свободу от меня. Пусть!
С мыслями о победах, с мечтаньями о свободе легче пребывать остаток жизни в рабстве; в рабстве великого начала начал - вселенской власти Женщины, беспредельной власти, с которой столкнула его судьба. В вечном рабстве.

Быть может, сильных Мужчин нет вовсе? Мне, по крайней мере, встретить не довелось.
Пока...
Я думаю, и мне не больно....
Лишь жаль, что Мужчин на земле мало. Так жаль....

(Первый сонет - эссе из цикла пятнадцати)

О тебе:

Нет тебя на Земле...

Напиши мне